Зарубежная литература XX века в кратком изложении

АМЕРИКАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Джон Гарднер (John Gardner) 1933–1982

Осенний свет (October Light) — Роман (1977)

Действие романа «Осенний свет» протекает в американской провинции, вдали от больших городов. Тихая жизнь маленьких поселков, далекая на первый взгляд от бессмысленной суеты и бешеного ритма мегаполисов, не чужда «проклятых» проблем технократической цивилизации, темных, гнусных сторон большого бизнеса и большой политики. Герои романа — семидесятитрехлетний фермер Джеймс Пейдж и его сестра Салли, живущие в штате Вермонт в 1976 г. после того, как страна уже отпраздновала двухсотлетие национальной независимости. В этот год старому Джеймсу Пейджу становится особенно ясно, что Америка теперь совсем уже не та, что была раньше, какой она ему всегда представлялась — страна суровых и честных людей, умеющих трудиться и постоять за себя, несущих в себе здоровое начало, исходящее от земли, от природы. Сам Джеймс был ветераном второй мировой войны, служил в десантно-инженерных войсках в Океании, и теперь каждый год он надевает свою фуражку и в День ветеранов участвует в параде в своем поселке. Он ощущает себя потомком основателей нации — Вермонтских Парней с Зеленой горы. Это они отстояли вермонтские земли от нью-йоркских спекулянтов и отбили у англичан-красномундирников крепость Тайкондерогу — настоящие люди, которые умели сражаться и верили в свою судьбу.

Джеймс — человек старых и строгих правил пуританской морали, которая составляет основу американского образа жизни и постепенно, как он считает, уступает место безнравственности, власти денег, жажде красивой и легкой жизни. Современное поколение в его глазах — «свиньи жирные — мозги куриные, этим удовольствие подавай, им бы только себя ублажить». Люди словно с ума посходили «из-за паршивых долларов» — убивают друг друга, торгуют собой, сходят с ума, а тем временем лесное хозяйство хиреет, фермерам живется все хуже, люди отвыкают работать руками, как испокон веков, и забывают, что такое честный и справедливый труд. Вот к чему пришла Америка через двести лет, считает Джеймс Пейдж, и в его воображении встают из могил отцы-основатели с запавшими глазами, в истлевших синих мундирах, с заржавленными мушкетами, чтобы возродить Америку и совершить «новую революцию».

Символом нового времени, которое не приемлет старый фермер, становится для него телевизор, без конца показывающий убийц, насильников, полицейских, полуголых баб и всяких длинноволосых «психов». Эту адскую машину притащила с собой его сестра Салли, когда переехала жить в дом брата. Салли — такая же своенравная и упрямая, как и ее брат, но она придерживается во многом иных взглядов, ибо долгие годы прожила в городе вместе со своим мужем Горасом, пока тот не умер. Детей у нее нет. Нельзя сказать, что она одобряет нынешние нравы, но верит в перемены к лучшему и готова рассуждать на всякие темы, «как заядлый либерал», чем вызывает яростное недовольство своего брата, у которого собственные, выношенные жизнью убеждения уживаются с расхожими предрассудками. Раскованное поведение молодых не шокирует ее, ибо она считает, что своими выходками они хотят привлечь внимание к социальной несправедливости. Она не считает телевизор дьявольским изобретением и государственной изменой, как ее брат, — это ее единственная связь с миром, с городской жизнью, к которой она привыкла.

Салли целыми вечерами просиживает, уткнувшись в экран, пока наконец Джеймс не выдерживает и не расстреливает телевизор из дробовика, — он стреляет в тот мир, ту жизнь, которая его обманула и предала идеалы прошлого. А непокорную старуху сестру он загоняет на второй этаж, и она в знак протеста запирается в спальне, отказываясь что-либо делать по дому. Домашняя ссора с «политическим» оттенком — оба говорят о свободе и ссылаются на конституцию Америки — затягивается. Родственникам и друзьям не удается помирить стариков, об их ссоре узнают все соседи и начинают давать советы, как поступить. Война разгорается: чтобы запугать Салли, Джеймс подвешивает перед ее дверью ружье, правда незаряженное. Она же устраивает опасную ловушку, укрепив над своей дверью ящик с яблоками, чтобы он свалился на голову братцу, если тот вздумает войти к ней.

От нечего делать Салли начинает читать попавшую ей в руки книжку «Контрабандисты с Утеса Погибших Душ». Это боевик с интеллектуальной подкладкой о соперничестве двух шаек контрабандистов, занимающихся торговлей наркотиками. «Больная книга, больная и порочная, как жизнь в сегодняшней Америке» — так гласит рекламная аннотация, будто выражая суть того мира, который не приемлет Джеймс и от которого некуда спрятаться, даже если уничтожен телевизор. Две действительности как бы сходятся вместе — в одной люди живут обычными трудами, радостями, тревогами, общаются с природой, верят в «природную магию, в битву духа против тяжести материи», носят с собой череп гремучей змеи от нечистой силы; в другой — безумной действительности урбанизированной Америки — разгорается неистовая конкурентная борьба, и люди одержимы идеей наживы, сумасшедшими желаниями, иллюзиями и страхом. Таким образом, два романа и два способа изображения отражают два жизненных уклада современной Америки.

Во главе одной из шаек, у которой налажена переправка марихуаны из Мексики в Сан-Франциско, стоит капитан Кулак — циник и философ, рассуждающий о свободе и власти. Это своего рода идеолог мира наживы. Другие члены его шайки — «человечество в миниатюре» — представляют разные типы современного сознания: мистер Нуль — технократ, несостоявшийся Эдисон, воображающий, что изобретатель может переделать весь мир. Нерассуждающий мистер Ангел воплощает здоровое физическое начало — он не раздумывая бросается в воду спасать пытающегося покончить жизнь самоубийством разочарованного интеллектуала Питера Вагнера, который поневоле становится членом их экипажа. Джейн символизирует раскрепощенную современную женщину, свободную выбирать себе мужчин по вкусу. Контрабандисты встречаются с поставщиками марихуаны среди океана на пустынном острове под названием «Утес Погибших Душ». Именно там их настигают соперники — экипаж катера «Воинственный».

Жестокость, столкновение характеров, нетерпимость — вот законы жизни в преступной среде, но именно эти черты проявляются и в сельской глуши, нарушая спокойное течение семейной жизни, приводя к драме. Джеймс отличался нетерпимостью не только к телевидению, снегоходам и прочим атрибутам современности, но и к собственным детям — он затравил и довел до самоубийства своего сына Ричарда, которого считал «слабаком» и шпынял по поводу и без повода. В конце романа он прозревает, понимая, что телевизор и снегоход не самые страшные враги человека. Страшнее психологическая и нравственная слепота. Воспоминания о сыне и ссора с Салли заставляют старого фермера иначе взглянуть на себя самого. Он всегда старался жить по совести, но не заметил, что его правила превратились в мертвые догмы, за которыми Джеймс уже не различал живых людей. Он уверовал в свою правоту и оказался глух к правоте других. Он вспоминает покойную жену и сына и понимает, что при всех своих слабостях это были честные, хорошие люди, а он прожил жизнь и главного в них не заметил, потому что «имел понятия узкие и мелочные».

Джеймс навещает в больнице умирающего друга Эда Томаса, тот сожалеет, что не увидит больше раннюю весну, когда вскрываются реки и оттаивает земля. Именно так должно оттаять человеческое сердце для понимания другого сердца. В этом путь спасения человека, страны, человечества, наконец. Вот нравственный закон, который должен победить другие законы, определившие, увы, историю Америки и определяющие ее жизнь сегодня, — «воинственность — закон человеческой природы», как его не без сожаления формулирует Томас Джефферсон в эпиграфе ко всему роману. В этом контексте следует воспринимать и слова другого свидетеля рождения американского государства, взятые эпиграфом к первой главе и звучащие как приговор всей орущей, стреляющей, наркотизированной и стандартизированной американской цивилизации (которую так не любили великие английские сатирики Ивлин Во и Олдос Хаксли): «Я присутствовал во дворе Конгресса, когда была зачитана Декларация независимости. Из людей порядочных при этом почти никого не было.

Чарльз Биддл, 1776».

А. Л. Шишкин