Сибирь вошла в состав Российского государства, когда в нем утверждалось крепостничество—самая тяжелая форма феодального гнета. На далекой сибирской окраине казна пыталась вести себя как коллективный крепостник-помещик, но власть воевод на местах была недостаточно сильной, а их аппарат управления — немногочисленным. В своей деятельности местная власть не могла опереться на помещиков, ибо их в Сибири почти не было. В малонаселенной Сибири поместье завести было крайне сложно. Кроме того, центральная власть, не желая делиться доходами от сказочно богатой Сибири, земли феодалам не раздавала, объявив их собственностью государства. За ее хозяйственное использование следовало платить денежные подати и нести натуральные повинн
Крестьян, получавших основные средства существования с земли, обязывали пахать и на государство. Если труженик имел 4 — 4,5 десятины своей пашни, то он должен был собственными сохой и лошадью обработать еще одну десятину «на государя». Крестьянин засевал ее казенными семенами, боронил, сжинал хлеб в снопы, составлял их в суслоны, зимой молотил и засыпал в казенные амбары. Такая натуральная повинность, которая зависела от размеров крестьянского поля, называлась государевой, или десятинной пашней и походила на барщину у помещика.
Настойчивые усилия сохранить близкую к барщине феодальную повинность (десятинную пашню) не случайны. Феодальное государство, нуждаясь в больших количествах хлеба для раздачи жалованья служилым людям и выкурки вина, таким путем присваивало себе высокое плодородие сибирских земель. Было невыгодно взимать с сибирского земледельца столько же хлеба, сколько брали с российского черного крестьянина. Ведь урожайность в Сибири была выше, чем в центральных районах страны. Установить же натуральный налог в Сибири выше общероссийского уровня казна была просто не в силах. Вот почему, когда в отдельных районах Сибири собирался оброчный хлеб, то это считалось льготой. Оброк вводился лишь там, где заниматься земледелием было затруднительно. Поэтому немногочисленные крестьяне пограничного Красноярского уезда были в основном оброчными, а енисейские и мангазейские — почти сплошь пашенными.
Но все же земледельцу-труженику в Сибири дышалось легче. Он мог свободно сменить место жительства, перейти в другую сословную категорию, то есть записаться в посад или поверстаться в казаки. Сибирский труженик почти всегда скрывал от налогового обложения часть своих доходов с пашни и ремесленно-промысловых занятий. Его феодальная зависимость была несколько смягченной по сравнению с повинностями населения центра страны.
В начало
Это основная категория служилых людей Сибири конца XVI—XVIII вв. На первом этапе русской колонизации Приенисейского края они с членами семей в 1710 г. составляли 32,8% русских (более 9 тыс. обоего пола). По штатам до подушной ревизии 1722 — 1724 гг. казаки являлись самой крупной группой во всей Восточной Сибири (1 559 человек в штате).
Занятия и социальное положение казаков были во многом противоречивыми. Служилые люди, как тогда называли казаков, одновременно являлись и воинами, и чиновниками, и работными людьми. Они защищали остроги, несли караульную службу, ходили походами на «немирные землицы», собирали ясак,
по году маялись на гарнизонной службе в отдаленных острожках. Вместе с посадскими казаки собирали таможенные пошлины с проезжих и местных торговых людей, надзирали за пашенными крестьянами, отводили поселенцам пахотные и сенокосные угодья.
Казакам приходилось сидеть в воеводской канцелярии «толмачами» (переводчиками), писчиками, счетчиками «товарной и денежной казны», оценивать пушнину, закупать для казенных нужд различные припасы, отвозить собранные деньги и пушнину в Москву, конвоировать ссыльных и ловить беглых. Нередко они откладывали в сторону пищаль, копье, саблю и брались за топор, тесло и весло, чтобы обновить или заново срубить городские укрепления, навести мосты, «изладить» дощаники,
Им же приходилось обслуживать казенные мельницы, кузни, городские часы, проезжие ворота, настенную артиллерию и выполнять другие «службы». За все это шло скудное «государево жалованье», на которое неженатый мужчина с трудом мог прожить год. Однако даже оно порой существовало на бумаге, так как и казна, и воеводы выдавали жалованье нерегулярно и не в полном объеме.
Естественно, что в таких условиях казаки и члены их семей обращались к промыслам, торговле с ясачными, ремеслу и хлебопашеству. Так, из рапорта сына боярского К. Хворова в Тобольск в 1668 г. видно, что «...енисейские служилые люди как и монастырские крестьяне и посадской человек Иван Соловар по Тасееве и по Усолке пашни на себя пашут и соль варят, и слуду копают, и железо делают». При этом, если казак имел в зачет хлебного жалования свыше 15 дес, то каждый пятый сноп отдавал казне.
Казачья верхушка стремилась стать дворянами-крепостниками с правом безусловного распоряжения людьми и землей. В крае Широко бытовали различные сделки с землей, купля-продажа «ясыря» (пленных), закабаление бедняков. Рядовые же казаки по своему положению были близки к крестьянам и посадским людям. Многие из них и по сословному происхождению принадлежали к этим трудовым сословиям.
До конца 1670-х гг.
Формирование посадского населения в Сибири шло с серьезными отступлениями от Соборного Уложения 1649 г. В посадские общины городов края записывали главным образом по желанию. Были случаи принудительного включения в посад. Роду занятий и прежней сословной принадлежности не придавали особого значения. Многие посадские жили по деревням и селам, занимались земледелием, скотоводством, различными промыслами. Только в Енисейске посад составлял около половины всех городских жителей. Малочисленным посадским людям (всего 2,9 тыс.) было крайне тяже¬ло нести всевозможные «государевы службы».
Челобитная енисейских посадских в Москву. 1648 г. // РГАДА. Сибирский приказ (ф.214). Стб. 289. Л. 156
Нерусское население края, став подданным Российскому государству, должно было платить ясак. Он был главной формой эксплуатации с каждого мужчины от 18 до 50 лет взимали до 12 соболей размеры ясака в XVII в. зависели от степени покорности местных племен. Обитатели ближних к русским поселениям улусов сами привозили ясачную пушнину. В дальние места посылались особые ясачные сборщики.
Чтобы обеспечить регулярное поступление ясака, правительство прибегало к политике кнута и пряника. Вместе с тем власть запрещала сгонять ясачных с их земель, пыталась пресекать злоупотребления при ясачном сборе, предписывала не вмешиваться во внутреннюю жизнь коренного населения. Мало того, воеводы старались поверстать в служилые люди часть знатных «инородцев». В конце века в крае было до 50 казаков из «сибирских татар». Ежегодно, во время сдачи ясака, в конце декабря — начале января ясакоплательщикам устраивалось специальное угощеиие. В целом ясачные, как и русский трудовой люд, вошли в разряд феодально-зависимого от казны населения.
По мере присоединения края на его территории выделились сначала Мангазейский, затем Енисейский и Красноярский уезды.
До второй половины XVII в. они подчинялись Томскому разрядному городу, а затем — Енисейску. Управлял огромной территорией уезда и его населением присылаемый из Москвы воевода. В штат воеводской канцелярии входили также «письменные головы», подьячие, писчики. Различные счетчики, целовальники, сборщики, старосты, приказчики и комиссары выбирались казаками, посадскими и крестьянами, но утверждались воеводой. Каждый уезд делился на несколько
Все доходы от богатейшей Сибири центральная власть стремилась получать сама. Поэтому сибирский воевода не только занимался текущим управлением в уезде, но и отвечал за сбор налогов, поступление ясака, несение натуральных повинностей, ведал служилыми людьми, осуществлял суд и расправу. В отличие от российских воевод он выступал в Сибири в роли доверенного приказчика казны, как коллективного помещика-крепостника, который силами пашенных крестьян вел значительное земледельческое хозяйство, а руками посадских и казаков занимался винокурением, кузнечным и мукомольным производствами, торговлей и даже различными промыслами.
Вдали от центра такие широкие функции воевод приводили к разнузданному произволу и насилию. Не помогали почти ежегодные смены воевод, строгие «розыски», поощрение челобитчиков, штрафы и служебные начеты. Так, в челобитной красноярских служилых людей на своего воеводу Герасима Никитина в 1668 г. говорилось: «...У кого что у нас сведав, оружье доброе, пищали и платье мужское, и с жен наших с шеи ожерелье и серьги из ушей и платье, и кони, и рогатый скот, и коровы, и быки, и бараны, приметався бедами, всякие животы грабил».
Сибирские труженики во многом представляли собой вооруженный народ, который активно противодействовал крепостническим замашкам приезжих и доморощенных администраторов и богатеев. Они стремились жить по принципу «вольный человек на вольной земле», право на которую завоевано своим трудом.
Труженики боролись как умели. Наиболее распространенными формами социального протеста были самовольные переселения, бегство, подача жалоб, отказ от несения повинностей, открытое неповиновение властям, уход в раскол. Нередко случались и вооруженные выступления. Крупных движений типа крестьянской войны в Сибири не было. Трудовое население было разобщено на
В Приенисейском крае с его многочисленным казачеством (почти каждый второй был из служилых) население довольно часто бралось за оружие. Настоящее восстание произошло в мае 1626 г. в Енисейске. Служилые люди под начальством атамана Василия Алексеева уклонились от похода на «немирного» тунгусского князца Тасея.
Из донесения енисейского воеводы Андрея Ошанина о восстании казаков. //Александров В. А., Покровский Н. Н. Власть и общество в Сибири в XVII в.—Новосибирск, 1991
Через три года после основания Красноярска из-за несвоевременной доставки хлеба казаки убили атамана Ивана Кольцова и даже пытались ворваться в Енисейск, убить тамошнего воеводу и захватить продовольствие. Несколько месяцев шло в 1630—1631 гг. восстание казаков и промышленников в Мангазее и Туруханске. В уездном центре даже велась перестрелка между противниками крутого и корыстного воеводы Кокарева и его сторонниками.
Самым длительным в истории Сибири вооруженным восстанием была так называемая «красноярская шатость» 1695—1700 гг.
Казаки, поддержанные частью посадских и некоторыми ясачными, отказали от воеводства «лихоимцу» Алексею Башковскому и послали выборных в Москву просить хорошего воеводу. Но им назначили родного брата Алексея — Мирона. Выражая общее мнение, казак Игнатий Ендауров сказал прибывшему Мирону, который призывал не бунтовать по примеру Разина: «Степан де Тимофеевич пришел на князей и на бояр, и на таких же воров, каков и ты, Мирон».
В ходе движения красноярцы не приняли еще двух воевод, которые долгие месяцы просидели в осаде. Одного из них, Семена Дурново, чуть не убили. Восставшие драли его «за волосы и под бока и по щекам били», затем посадили в наполненную до половины камнями крытую лодку и оттолкнули ее от берега. Только при многоопытном, Умном Мусине-Пушкине, фактически оправдавшем красноярцев, обвинив своих предшественников «во многих неправдах», восстание прекратилось. Длительное время город и уезд были во власти восставших. Выбираемые на общих сходах доверенные
Это обычное для феодализма народное движение, как видим, не осмысливалось его участниками как борьба против всей феодальной системы эксплуатации и власти. Они выступали лишь против ее крайностей и злоупотреблений на местах. Однако безмерный произвол и беззаконие были органичными признаками феодального управления.
В целом в XVII в. социально-экономические отношения в крае, как и во всей Сибири, характеризовались